ВИЭ РОССИИ ДО 2035 ГОДА.

Алексей Жихарев: с проблемами прошлого года мы разобрались Тема номера 772 Алексей Жихарев, директор Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ) Насколько значимую долю в энергобалансе РФ сможет занять в будущем возобновляемая энергетика? Сможет ли сегмент ВИЭ развиваться без поддержки государства? Что нужно для того, чтобы в РФ появились свои технологии для ВИЭ? Об этом рассказал в ходе Открытого интервью шеф-редактору «ЭПР» Славяне Румянцевой директор Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ) Алексей Жихарев. — Прошлый год для возобновляемой энергетики в России выдался нелегким. Можно ли говорить, что ситуация уже изменилась? Как сегодня выглядят перспективы ВИЭ в нашей стране? — На сегодня по программе ДПМ реализовано больше 4 тыс. МВт проектов. В 2020-2021 годах у нас ежегодно вводилось около 1200 МВт. В прошлом году объем вводов сократился более чем на 50% — до 400 МВт. Снижение серьезное, но на фоне тех событий, что мы наблюдали в прошлом году, результат достойный. В этом году мы ожидаем примерно таких же объемов на рынке. И со следующих 2024–2025 годов объемы должны продолжить свой рост и могут достичь и 800 МВт, и даже выйти на рекордные 1500МВт в 2025 году. Пока же у нас до 2035 года по программе поддержки ориентир на 11-12 ГВт по объемам вода. Вполне вероятно, что будут вводиться дополнительные мегаватты, опять-таки благодаря конкуренции. Весной мы прошли очень важную веху — конкурсный отбор в рамках второго этапа программы поддержки ДПМВИЭ. (В прошлом году, в силу сложной экономической ситуации, было принято решение его не проводить.) Результаты конкурсного отбора показали, что интерес инвесторов к этой отрасли сохранился. Конкуренция была очень жёсткая, снижение цен составило от 20% до 30%. К первоначально определенному минимальному объему программы поддержки добавилось еще 300 МВт. Это достаточно серьезный дополнительный объём, который позволит участникам сектора получить эффект в виде дополнительных продаж локализованного оборудования созданных в России производств. В последние годы сектор ВИЭ в России следует в мировом тренде. У нас тоже объем вводов именно возобновляемой энергетики больше, чем традиционной. И это позитивный фактор для развития отрасли. — То есть вы с оптимизмом смотрите на развитие отрасли? — По-другому нельзя. Умеренный оптимизм всегда помогает достигать поставленных целей. Сейчас можно констатировать, что с проблемами прошлого года мы разобрались. Сняты логистические вопросы, наблюдается стабилизация по кредитным ставкам. Компании перенастроились на новый уклад и поставили себе новые амбициозные цели. Это что касается оптового рынка. Видим мы и большие перспективы розничного рынка, ведём работу по адаптации правил поддержки в новых условиях, оптимизируем их. Надеемся, что благодаря этому инвесторы смогут реализовать около 3 ГВт проектов дополнительно. При этом на повестке остаются проекты собственной генерации, которые промышленность уже активно внедряет. Количество таких проектов с каждым годом растет. Понятно, что это пока не те объемы, которые исчисляются десятками МВт, но все же есть проекты 5 МВт, 10 МВт для обеспечения собственных нужд, которые различными предприятиям промышленности успешно реализуются. Поэтому это тоже очень перспективное направление. Я считаю, что оно на горизонте до 2035 года покажет результат. — Если программа ДПМ ВИЭ будет свернута, обретет ли к этому времени сектор достаточный потенциал, чтобы двигаться дальше? — Часть проектов, отобранных уже в рамках второго этапа ДПМ ВИЭ уже дают цену электрической энергии конкурентоспособную по сравнению с проектами традиционной генерации. Не только строительство АЭС, газовых электростанций, но даже проекты в рамках модернизации КОММод зачастую могут стоить дороже чем проекты ВИЭ-генерации. Вопрос в правилах рынка и правилах ценообразования. В 2030 году будет проведен последний конкурсный отбор в рамках ДПМ ВИЭ, проекты будут вводиться до 2035 году включительно. С 2036 года, по сути, все новые проекты уже должны быть в каком-то другом измерении. Все упирается в вопрос, как вообще будет развиваться наш рынок электроэнергии. Что будет из себя представлять целевая модель нашего оптового энергорынка, да и розничных рынков тоже, и как будет выглядеть ценообразование? Если придём к тому, что эти проекты должны получать выручку только с рынка РСВ (рынок на сутки вперед), только за электрическую энергию, где сейчас цена около 1,5 рублей за кВт*час, то это не совсем справедливо. Важно синхронизировать подходы. Возможно нужно запустить альтернативный механизм оплаты мощности в рамках КОМ для ВИЭ-генерации. Другой механизм, который сейчас обсуждается, это переход к одноставочной цене, то есть к рынку одного товара. Это, наверное, тоже позволит синхронизировать вопрос ценообразования традиционной генерации и ВИЭ. Другим важным фактором остается углеродное регулирование. Если до 2035 года в этом направлении будут приняты решения и в цене на электрическую энергию начнет учитываться платеж за углеродные выбросы, то это существенно повысит конкурентоспособность проектов ВИЭ. Что точно неправильно, так это применять для разных технологий разные правила. Нужно синхронизировать все программы поддержки, создать унифицированную систему. Сейчас часто говорят о технологически-нейтральном отборе мощности, который позволит с учетом определённых критериев привести к общему знаменателю эффективность той или иной технологии. Это тоже нормальный подход, который даст возможность открыто конкурировать разным технологиям, избежать споров, какая технология эффективнее. Должен быть понятный набор критериев, который четко формулирует по какому треку развиваться энергосистеме. — Как развиваются технологии ВИЭ? Куда будут двигаться технологии для возобновляемых источников энергии:будут ли это совместные проекты с азиатскими компаниями, или наш рынок «завоюют»китайские компании? — У нас есть компании, которым есть чем похвастаться. В солнечной энергетике это Хевел и Unigreen energy. У Хевел есть завод в Чебоксарах, который производит конкурентоспособную продукцию с очень высоким КПД. Это результат научных взысканий и проведенных НИОКРов в рамках научно-технического центра, которые компания организовала вместе с институтом им. Иоффе. Сейчас Хевел совместно с компаний ЭнКОР реализуется проект в Калининграде, где будет производить около 1ГВт пластин и ячеек для солнечных модулей. Уже сформирован кластер, в котором реализуются все процессы, начиная с производства пластин, заканчивая сборкой модуля. Также компании вместе с Росатомом рассматривают возможность создания производств поликремния — основы для изготовления кремниевых слитков и пластин. Перспективы очень хорошие не только для обеспечения внутренних потребностей, но и для отправки на экспорт. Кстати, проекты, которые будут реализовываться по программе ДПМ с 2024 года, уже включают теркеры — опоры, которые позволяют солнечным модулям следовать за солнцем и повышают эффективность работы станции больше чем на 15% по КИУМ (Коэффициент использования установленной мощности). То есть уже достигается не 15%, а 17-17,5%. Это является серьезным приростом по эффективности. Практически все проекты, которые сейчас планируются, разрабатываются с учетом таких решений. Что касается ветра, то в прошлом году с рынка ушла компания Вестас. Но у нас есть свой лидер — Росатом в лице компании НоваВинд, которая активно реализует проекты по строительству генераций и производства оборудования, обеспечивая все текущие требования по степени локализации, и, что важно планируют ее наращивать. Обсуждаются планы по производству лопастей как раз на базе завода, который принадлежал Вестас. Компетенция и технологическая основа не потеряны. Ведется большая работа в направлении постоянных магнитов, систем управления ветроустановкой и ветрогенерирующим объектом. Степень локализации, с которой будут реализовываться проекты, начиная 2025-2026 года в рамках новой программы, будет превышать целевые показатели, установленные постановлением правительства. — Вы рассказали о перспективах разных направлений ВИЭ. А что скажете о технологиях, которые также есть в программе поддержки на оптовом рынке: это технологии на основе биогаза и биомассы малые ГЭС? — Сектор малых ГЭС, к сожалению, не демонстрирует высоких достижений. Целевой показатель в 750 МВт, который был установлен в рамках программы ДПМ еще в 2013 году не был достигнут, инвесторы заявили свой интерес только в части 210 МВт проектов МГЭС. Поэтому было принято ращение перераспределить более 500 МВт на объекты ветро— и солнечной энергетики. История повторяется и в рамках второго этапа ДПМ ВИЭ: запланированный объем поддержки — 30 млрд рублей (в деньгах 2021),что эквивалентно примерно 200 МВт малых ГЭС пока не привлекает своих инвесторов. На данный момент отобрано только около 100 МВт. В 2023 году на конкурсном отборе не было подано ни одной заявки, просто никто не пришел. И это несмотря на то, что в 2022 году правительство в целях дополнительной поддержки, расширила диапазон мощности объектов, добавив категории от 5 до 25 МВт, повысив предельный показатель эффективности для таких проектов более чем на 40%. Барьером для повышения привлекательности этого сектора можно считать незначительный объем суммарной поддержки, инвесторы заявляют, что под 200 МВт проектов сложно обеспечить конкурентный уровень капвложений и должную степень локализации. Кроме того, важно понимать, что проекты ГЭС сильно отличаются от проектов СЭС и ВЭС. На отбор по малым ГЭС инвестор должен выходить сильно более подготовленным с серьезным объемом уже накопленных затрат. Должна быть четко определенна площадка и конкретный створ, проведены изыскания, проработана предпроектная документация. Это требует серьезных первоначальных вложений на этапе, когда у инвестора совсем нет уверенности в выигрыше на конкурсном отборе. — Это логичный вывод, но требования к технической документации малых ГЭС должны быть. Нельзя сначала выиграть, а потом пойти искать реку. — Конечно. Считаю, что в части отбора малых ГЭС нужно перейти на модель, когда мы разыгрываем не просто мегаватты, а конкретные проекты. Для этого в рамках какого-либо института развития должен быть создан фонд, который соберет портфель проектов ГЭС, сделает по ним всю предпроектную работу, изыскания, определит технические решения. И на отбор уже пойдет проект с полной документацией, и в части земли, и техприсоединения, всех согласований и проектных решений. Инвестору останется только назвать сумму капитальных затрат. — На какие деньги будет существовать этот фонд? — На деньги инвестора. Тот, кто выиграет на отборе право реализовывать проект возмещает затраты фонду. Такой подход эффективно работает во многих странах мира. Более того, фонд может и зарабатывать на этом, включая дополнительно свою маржу. Его работа не должна дополнительно финансироваться или субсидироваться государством. Это может быть коммерческий проект. По поводу других технологий, таких как биогаз, биомасса, свалочный газ — это очень локальные проекты, малой мощности. Пока по ним на территории России производство либо совсем не локализовано, либо имеет малу степень локализации. Такие проекты важны, но по большей части должны поддерживаться именно со стороны регионов, так как они направлены больше не на производство электроэнергии, а на решение локальных вопросов утилизации отходов и прочих вопросов экологии.