РАЗВИТИЕ ЭНЕРГЕТИКИ РОССИИ.

Ирина Гайда: «Концепция устойчивого развития близка каждому» Подготовила Елена Восканян Ирина Гайда: «Концепция устойчивого развития близка каждому»Ирина Гайда Какие эффекты от реализации концепции устойчивого развития может получить отечественная энергетика, в рамках Открытого интервью «ЭПР» рассказала заместитель директора проектного Центра по энергопереходу Сколковского института науки и технологий (Сколтеха) Ирина Гайда. Критерий новой энергии – низкоуглеродность – Ирина, мы слышим много об энергопереходе, но зачастую определения несколько разнятся. Что вы подразумеваете под этим термином? – Принято считать, что, если изменение между различными первичными видами энергии составляет порядка 10%, мы наблюдаем энергопереход. С этой точки зрения, нынешний энергопереход четвертый. Сегодня мы имеем дело с быстрым распространением новых возобновляемых источников энергии (ВИЭ). С одной стороны, те же ветряные мельницы и малые гидроэлектростанции использовались и раньше, с другой, мы впервые подходим к возможности использования зеленой генерации в масштабах, близких к промышленным. – Есть ощущение, что в России под энергопереходом, в первую очередь, понимают развитие ВИЭ. И то, что определенные проекты без поддержки государства не пошли или с трудом окупаются, наложило негативную тень на ВИЭ и вообще на понятие энергоперехода. Согласны ли вы с этим? – Думаю, в том, как относится к этому часть российского сообщества, есть доля правды. Предыдущие энергопереходы были связаны с технологическим прорывом, позволяющим использовать более концентрированную энергию более экономически эффективным способом. Сегодня энергопереход продиктован не только экономическими соображениями. Речь идет о повестке устойчивого развития, вызовах, с которыми человечество сталкивается в планетарном масштабе, а именно влиянием выбросов антропогенных газов на климат и качество жизни людей. Критерием новой энергии становится низкоуглеродность. Но текущий энергопереход предполагает развитие не только возобновляемой энергетики, а также атомной и традиционных видов генерации в комбинации с технологиями удаления парниковых газов из атмосферы. Энергопереход не может быть революцией – Несет ли повестка энергоперехода риски для отечественной энергетики в связи с необходимостью отказа от углеводородов? – Мы не одиноки в восприятии углеводородов как важной составляющей энергосистемы. Эту точку зрения разделяют многие развивающиеся страны Африки и Азии, страны Ближнего Востока. Тем не менее видеть в повестке энергоперехода только угрозу для РФ весьма ошибочно. Россия занимает лидирующие позиции в мирном атоме, их нужно укреплять. Наша страна – одна из немногих в мире, где есть на 80% недоиспользованный потенциал большой гидроэнергетики. Мы можем получать чистую энергию с низким углеродным следом, реализуя такие проекты, как Пенжинская приливная электростанция. Располагаем большим потенциалом и, в отличие от Европы или Японии, свободной землей для развития СЭС и ВЭС. У России множество возможностей в глобальном масштабе развивать зеленую генерацию и стать лидером не только в экспорте энергоносителей, но и технологий. Что касается ископаемых углеводородов, последние два года показали их огромное преимущество. А именно адаптивность цепочек поставок и возможность быстро переместить большие объемы энергии в концентрированном виде из одной точки в другую. В нестабильном мире это огромное конкурентное преимущество. Если у вас есть возможность сохранить опцию использования ископаемых топлив или продать ее дорого тем, у кого нет собственных энергоресурсов, логично, что вы это сделаете. Вместе с тем, совершенно неправильно отвергать преимущество использования не ископаемых или низкоуглеродных источников энергии для нужд отечественной промышленности. – Выходит, для России энергопереход не может быть быстрой и кратковременной революцией? – Энергопереход нигде не может быть революцией. Автор данного термина Вацлав Смилн неоднократно отмечал, что любая энергосистема весьма инерционная, мы говорим об инвестициях на десятки лет. Самый короткий цикл инвестиций у СЭС и ВЭС, но и там горизонт окупаемости составляет 15–20 лет, одно из направлений инноваций в этом сегменте касается удлинения сроков эксплуатации таких станций. В части гидроэнергетики и атома речь идет скорее о циклах модернизации, а не о каком-то конечном сроке эксплуатации, хотя принято считать, что АЭС эксплуатируется 50–60 лет. Сегодня мы имеем дело с быстрым распространением новых возобновляемых источников энергии (ВИЭ). Мы впервые подходим к возможности использования зеленой генерации в масштабах, близких к промышленным. Поэтому энергопереход никогда не будет революцией, кроме случаев, когда изначальная доступность энергии равна нулю, и мы решаем, что ее нужно срочно повысить. Например, электрификация нашей страны в начале XX века в некотором смысле была революцией. Такое же быстрое распространение возможно и на других рынках большого Юга и Азии, где люди пока не имеют доступа к энергии. Ключевой вопрос – какие виды энергосистем и какие поставщики выиграют эту гонку? Грядут изменения – Как энергопереход и первые шаги по его реализации будут сказываться на конкретных предприятиях экономики, энергетики? – Повестка энергоперехода является частью более широкой повестки устойчивого развития, ориентированной на то, чтобы нынешние поколения повышали уровень и качество жизни не в ущерб потомкам. Поэтому можно ожидать изменений по нескольким направлениям. Первое из них связано с тем, что карбоновый и общий экологический след энергии начнет оцениваться и отслеживаться более жестко, чем раньше. Уже сейчас жители крупных индустриальных городов обеспокоены состоянием экологии и предъявляют претензии компаниям, которые не справляются с соблюдением норм. Или когда людям кажется, что труба предприятия выпускает дым ненужного цвета. Система измерений, отчетности и контроль, в том числе общественный, – первое, что станет заметным. Будет трансформироваться законодательство. В этом году прозвучало, что и в РФ будут вводиться платежи за эмиссию парниковых газов. Платежи за другие экологические составляющие уже давно стали достаточно значимыми и требующими внимания с уровня стратегического управления бизнеса. Соответственно, экономика разных видов энергии, разных видов предприятий энергокомплекса изменится: те, кто сможет использовать энергоэффективные ресурсы и технологии, сократить свой углеродный след и экологическое воздействие, будут более конкурентоспособны. Не менее важна социальная составляющая: люди будут смотреть на качество рабочих мест – насколько они современные и подходящие для высокопроизводительного труда, и на то, как предприятие ведет себя в регионах присутствия. Это уже стало существенной составляющей в конкуренции за кадры. У России множество возможностей в глобальном масштабе развивать зеленую генерацию и стать лидером не только в экспорте энергоносителей, но и технологий. Мне кажется, концепция устойчивого развития близка каждому человеку: хотите ли вы, чтобы ваши дети, внуки и правнуки жили в месте с чистым воздухом, чистой водой, где бы к ним относились справедливо? Повестка устойчивого развития, в общем-то, об этом. Более того, она близка многим предприятиям с советским наследием – крупные градообразующие комплексы принимали на себя ответственность за социальную инфраструктуру и качество жизни в регионах присутствия. – Какие тренды будут наиболее сильно влиять на энергетическую отрасль в ближайшее время? – Один из них – электрификация процессов уже проявляется и в сегменте частных потребителей, и в бизнесе индустриальных игроков. Электродвигатели имеют более высокий КПД преобразования энергии в полезную работу. Например, когда мы пользуемся двигателем внутреннего сгорания, часто больше греем воздух, чем выполняем полезные работы. Проекты электрификации часто реализуются в тяжелой промышленности в удаленных регионах, где энергоснабжение углеводородными топливами стоит дорого. Также она проявляется в автомобильном сегменте – парк автомобилей на электродвигателях в РФ за прошлый год вырос на 70%. Еще одна область, где может проявиться электрификации, связана с реформой ЖКХ, например, в части более широкого использования современных систем отопления на базе тепловых насосов, позволяющих более эффективно использовать электроэнергию для обогрева и охлаждения зданий. Продолжит расти внимание к ВИЭ и поставкам низкоуглеродной энергии АЭС или ГЭС. Отрасли-экспортеры вводят в свои линейки продукты с низким углеродным следом (например, Vivilen Сибура или Allow Русала). Это связано с тем, что с 2026 года многие финансовые институты, в том числе в Китае, начнут включать в свою отчетность сведения о полном углеродном следе своих клиентов, что учитывает углеродный след поставщиков сырья. Понемногу распространяются ВИЭ и в частном снабжении. На Юге России уже сейчас зачастую экономически эффективно применять решения СЭС для снабжения жилых домов. Ждем более широкое применение тепловых насосов. Осторожность не помешает – В своем телеграм-канале вы отмечали, что сессия по океаническим подходам удаления СО2 в рамках Климатической конференции ООН открыла для вас целый класс проектов. Могут ли они реализовываться у нас? – В природном цикле углерода океаны играют огромную роль, растворяя и удерживая значительную часть того, что природным образом возникает в атмосфере. Помимо того, если бы океаны не оттягивали на себя какую-то часть антропогенных эмиссий, то концентрация СО2 в атмосфере была бы существенно выше. Когда мы понимаем, что рядом находится замечательный естественный механизм, который улавливает и сохраняет на длительный срок в глубоких слоях дна СО2, возникает вопрос – можно ли его использовать более эффективно? Часть исследователей рассматривает масштабные терраформирующие проекты, призванные удалять избыточный СО2 из атмосферы и океана (засевание аэрозолями и различными минеральными соединениями). К таким проектам я бы относилась очень осторожно, поскольку, как говорят климатологи: у нас нет второй планеты, и, если что-то пойдет не так с этим экспериментом, результаты могут быть необратимыми. Такого рода проекты пока можно изучать как теоретические, никоим образом не призываю их реализовывать на практике. Есть и другие типы проектов. По аналогии с тем, как на суше реализуются проекты по выращиванию специальных культур, которые ускоренно поглощают углерод, можно реализовывать похожие проекты в экосистемах океана и в экосистемах на берегу океана. К примеру, можно выращивать мангровые леса или специальные виды водорослей, которые будут обеспечивать естественное поглощение углерода. То есть все, что может увеличить продуктивность природного углеродного цикла в океане без нарушения планетарного баланса, – перспективная область. Я сказала о проектах, связанных с естественными циклами океана, но к этой сфере можно относить и технологические проекты. Развитие офшорной ветроэнергетики – уже огромная отрасль, в которую пришли в том числе игроки из нефтегаза. Для всего мира актуальна тема декарбонизации морских перевозок, и Россия уже делает шаги в этом направлении благодаря ледоколам Северного морского пути. Можно двигаться дальше. Тем более, если нам сейчас все равно надо создавать технологически независимые авиастроение и судоходство, почему бы их сразу не сделать низкоуглеродными?