ВИЭ В РОССИИ. ИНВЕСТОРЫ.

Валерий Селезнев: понятие «инвестор ВИЭ» требует корректировки Власть Беседовал главный редактор газеты «Энергетика и промышленность России» Валерий Пресняков 5 Валерий Селезнев, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по энергетике О том, каковы сейчас перспективы возобновляемой энергетики (ВИЭ), какие проблемы необходимо решать участникам рынка, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по энергетике Валерий Селезнев рассказал главному редактору газеты «Энергетика и промышленность России» Валерию Преснякову в ходе Открытого интервью. Успехи ВИЭ-индустрии — Как складывается ситуация на оптовом и розничных рынках энергии и мощности после массового ухода крепко державших его зарубежных производителей комплектующих, материалов и ПО? Насколько способны отечественные игроки заменить ушедшие зарубежные компании? — То, что произошло с уходом иностранных компаний, которые участвовали как инвесторы в локализации ВИЭ-индустрии в России, очень ярко и очевидно показало недостатки модели, которая была заложена в программу нашей государственной поддержки и на оптовом, и на розничном рынках. Господдержка была направлена на достижение нескольких основных целей. В частности, достижение технологического суверенитета в этих видах генерации как перспективных и высокая степень локализации. Такие цели были поставлены для повышения влияния России на мировом энергетическом рынке, которое сейчас определяется углеводородами, но на смену им через некоторое (продолжительное) время путем энергоперехода в энергетике возрастет доля других технологий. Энергетика является основой для любого государства, поэтому необходимо учитывать экспортный потенциал. По поводу локализации. Да, если формально оценивать на бумаге, то она по результатам ДПМ ВИЭ выполнена. Но после 24 февраля многие компании, которые участвовали в этой локализации, объявили об уходе с рынка и не оставили никаких локализованных технологий: конструкторской документации, авторских прав на ноу-хау, возможности производства при их отсутствии. Но если говорить о других отраслях энергетики, ситуация не лучше. Сейчас абсолютно понятно, что у нас большая проблема с газовыми турбинами. И даже есть постановление правительства, которое дает возможность сохранять их резерв. Это тоже не от хорошей жизни! Сейчас у нас 26 ГВт газовых турбин находятся под риском износа. Соответственно, их должны сберегать для того, чтобы они не износились раньше того времени, когда у нас появятся собственные турбины либо восстановятся логистические цепочки для поставок тех турбин, которые сейчас мы не можем привезти. А у нас провал по возможностям производства некоторых видов турбин минимум до 2028 года. Поэтому я ни в коем случае не пытаюсь сравнить успехи нашей ВИЭ-индустрии с традиционными видами генерации. В обоих случаях результаты оставляют желать лучшего. Признаки инвестора — Есть ли в таких условиях интерес инвесторов к возобновляемым источникам энергии? — А кого можно считать инвестором? Для тех, кто участвуют в ДПМ, есть гарантии, финансовые обеспечения, то есть порог входа на рынок. А на рознице, которая живет за счет покрытия 5-процентных сетевых потерь сетевых организаций, любой может объявить себя инвестором и выиграть на бумаге конкурс. Инвестор — это не тот, кто объявил о своем желании участвовать в каком-то проекте. А тот, кто может это сделать и подтверждает это на практике. Поэтому понятие «инвестор ВИЭ» требует корректировки. Сейчас мы находимся в условиях, когда у нас нет понимания, где брать комплектующие, материалы, программное обеспечение, и при этом нет индексации. А ведь в 2021 году цены сильно отличались от тех, что есть сейчас, и от тех, что нас ждут. Цены на материалы и комплектующие выросли на 20–112%. А «длина» денег сильно сократилась, и стоимость их возросла. Думаю, в этих условиях не будет реальных инвесторов, кроме тех, которые имеют мощную государственную основу и способны внутри корпорации диверсифицировать свои проекты, занимаясь определенным перекрестным субсидированием внутри. Например, сейчас из реальных инвесторов ВИЭ: «НоваВинд» (дочерняя компания «Росатома») и «Хевел», который строит завод по производству оборудования для солнечной энергетики в Калининграде. Этот регион был выбран для инвестиций, когда экспорт был ориентирован на Европу. Сейчас же все логистические цепочки перестраиваются на Восток. Но из Калининграда, с теми дополнительными логистическими ограничениями, которые сейчас существуют, это будет сделать очень сложно, если не невозможно. Поэтому я бы на месте инвестора уже задумался, стоит ли продолжать развитие этого завода. Доработать нормативно-правовую базу — Тем не менее эти компании проторили дорогу, они «в ручном режиме» начинали проекты, которые без них никогда не начались бы, особенно в удаленных и изолированных регионах. Ведь труднодоступные территории нужно обеспечивать электроэнергией в первую очередь. И здесь ВИЭ играют первостепенное значение. — Первопроходцы редко когда достигают успеха. Они прокладывают тропу для тех, кто движется следом. Могу привести такой пример — в Калмыкии построено 300 МВт мощностей ВИЭ, которые никому не нужны, там нет такого спроса. Это было необдуманное решение о вводе мощностей, а в результате 5-процентная обязанность покупки дорогостоящей энергии привела к тому, что от котла в 10 млн рублей ничего не осталось. Что же касается перспектив развития ВИЭ в России, то желаю, чтобы наш сложившийся энергокластер ВИЭ смог восстановиться после всех потерь и с успехом выйти на новые конкурсы. Так что пионеры и первопроходцы иногда и злоупотребляют, в том числе несовершенством нормативно-правовой базы. И наша задача — доработать эту нормативно-правовую базу как в сторону улучшения для инвесторов, так и с учетом интересов других сторон, в том числе регионов, сетевых компаний, которые задействованы в этом процессе. Сейчас много говорят, что ВИЭ не развивается из-за сетевых компаний, потому что те блокируют техприсоединение и согласование схем выдачи. Но они это делают не от хорошей жизни. Они вынуждены покупать потери, которые у них не заложены в тарифе, при этом их успокаивают, обещая заложить эту стоимость в будущий период. Но только общий объем тарифа не меняется и идет «обрезание» этих сумм за счет, например, инвестпрограмм. То есть фактически получается, что оператор ВИЭ получает на рознице деньги за счет перекладывания средств из инвестпрограммы сетевой компании. Это абсурдно, и это требует доработок. Правила перспективного планирования — Эта система сможет измениться с учетом того, что с 1 января начнут действовать правила перспективного планирования? — Если говорить о том, что внесены соответствующие изменения, которые перекладывают обязанности СИПР ЭЭС (Схема и программа развития электроэнергетики) с регионов на Системного оператора, то это абсолютно правильно, потому что именно Системный оператор видит полностью всю картину единого энергорынка. И может заниматься планированием с точки зрения полезности и нужности, с учетом возможных балансовых, режимных ограничений по тому или иному объекту, в том числе и возобновляемой энергетики, и традиционной генерации. Конечно, сейчас ВИЭ не несет никакой угрозы стабильному функционированию Единой энергосистемы России. И если в регионе на возобновляемую энергетику от общего производства электроэнергии приходится 0,2%, то такая доля существенного влияния не оказывает. Но сейчас мы наблюдаем уже другие показатели, например, на Юге России, где есть земля, ветер, солнце и активно строятся энергомощности. В некоторых регионах доля ВИЭ уже достигает 10–15% от общего объема производства электроэнергии. И Системный оператор уже столкнулся с этой проблемой. И вынужден, например, «ветер» ночью отключать, а это значит, что инвестор получает меньше денег, чем рассчитывал. Микрогенерация в деталях — Насколько реально вовлечение в рынок микрогенерации (в частности, солнечной и ветроэнергетики) частных инвесторов — физических лиц? — Закон о микрогенерации прият в 2019 году, в 2020-м вышла нормативно-правовая база, которая регламентирует работу по этому закону. Сейчас мы видим вводы мощностей по 50 МВт в год без нарастания, без перспективы развития. А ведь закон дает возможность каждому человеку, проживающему в частном домовладении поставить солнечную панель и выдавать избытки в пределах 15 кВт в сеть. И сальдировав количество потребляемых и выдаваемых киловатт, частный инвестор может достичь нулевого баланса и не платить за электроэнергию. Это прекрасный результат. Но, как всегда, дьявол кроется в деталях, в данном случае это длительность процедуры техприсоединения к сети для передачи электроэнергии. Или вообще ее невозможность. И этот вопрос также необходимо решать. Необходимо заниматься синхронизацией проблем между ВИЭ, микрогенерацией и сетями. Потому что принудить сети добровольно отдавать деньги из своей инвестпрограммы на развитие других направлений — неправильно. Надо искать другой источник финансирования. Иногда меня обвиняют в том, что я не позитивно мыслю. А я просто стараюсь это делать логически и объективно. Поэтому всегда смотрю вперед и оцениваю будущие вызовы и проблемы. Вызовы и угрозы российской энергосистемы — Как, с вашей точки зрения, справляется российская энергосистема с теми вызовами и угрозами, которые перед ней стоят? — Помните, мы постоянно критиковали нашу энергосистему за ее избыточность? Сейчас наступил тот момент истины, когда эта избыточность нам «на руку». Энергосистема избыточна — и это правильно и хорошо. Второй плюс — она централизована. И нам ни в коем случае нельзя допускать тех западных и европейских рекомендаций, которые привели их к ситуации, которую мы наблюдаем. В отличие от множества других энергосистем, у российской есть очень большой запас надежности. Что же касается перспектив развития ВИЭ в России, то желаю, чтобы наш сложившийся энергокластер ВИЭ смог восстановиться после всех потерь и с успехом выйти на новые конкурсы. Думаю, что мы с справимся с теми вызовами и угрозами, которые стоят сейчас перед нами.